Суд над Бхагавад-гитой / Attempt to ban Bhagavad-gita

http://www.sambandha.ru/lev_tolstoy_krishna_01/

Лев Николаевич Толстой и Веды. Путь к абсолютной истине (часть 1)
августа 25, 2011

Всё учение и вся жизнь Кришны есть только любовь. Кришна не принимает ничего, кроме любви, действует только любовью, дышит только ею и говорит только ею (Л.Н. Толстой, Полное собрание сочинений, т. 40, с.435)



Рано или поздно каждый разумный человек задает себе вопрос о смысле жизни, и если он честен с собой, если он искренен и не склонен к отвратительной греховной деятельности - сам Бог поможет ему найти нужный путь в жизни. Давайте же с вами пройдем дорогой одного из самых известных писателей нашей страны - дорогой Льва Николаевича Толстого и посмотрим, куда и к чему привели его поиски абсолютной истины. В ходе истории жизни Л.Н. Толстого все мы сможем намного глубже взглянуть на высочайший авторитет Вед.

Этой статьёй мы начинаем публикации из книги Джаянанда даса - Толстой и веды, из которой все читатели смогут извлечь массу полезного материала.


Часть 1. Непосредственное знакомство Л.Н. Толстого с Ведами

На рубеже XIX-XX веков в старообрядческой среде России распространились слухи, что Толстой якобы побывал в Беловодии - мифической стране, где хранятся неискаженными догматы и обряды истинного христианства. Описание Беловодского царства очень напоминает ведические повествования о живущих в Гималаях мудрецах, недоступных взору простого смертного и передающих вечное знание лишь избранным. Хотя Толстой не был в Гималаях, ведические идеи, проявившиеся в его жизни и творчестве, все же пришли к нему иными путями, самый очевидный из которых - непосредственное знакомство с ведическими текстами древней Индии. Слова “Индия”, “Веды”, “санскрит”, “брамин” были типичными для лексикона Толстого. Вот лишь несколько примеров:

“ИНДИЙСКИЕ храмы всем понятны”(1-53,с.112); ”Теперешние произведения искусства так же непонятны народу, как если бы они были писаны по-САНСКРИТСКИ”(6,с.172); “О смысле жизни учили несколько тысяч лет величайшие, гениальнейшие люди, начиная от БРАМИНОв…”(9,с.235).

В 1894 году на приглашение немецкого театрального критика Оскара Блюменталя посетить Берлин, Толстой отказался:

“Я разделяю мнение ИНДИЙСКОГО МУДРЕЦА, приведшего в числе семи смертных грехов также и путешествия без необходимости”(14,с.74).

Седьмого февраля 1910 года, высказав удивление тому, как помощнику машиниста Шмелькову, жившему в чрезвычайно неблагоприятной для духовного развития среде, все же удалось проникнуться возвышенными стремлениями, писатель добавил:

“Невольно вспоминается ИНДИЙСКАЯ поговорка о ложке, которая не знает вкуса той пищи, которая в ней находится”(9,с.87).

Хорошо известный окружающим интерес Толстого к Индии и ее философскому наследию служил даже предметом безобидных шуток. Шестого октября 1856 года А.В.Дружинин писал Толстому:

“Иногда Вы готовы сказать: “У такого-то ляжки показывали, что он желает путешествовать по ИНДИИ” (2-1,с.416).

В 1902 году дочь Маша на вопрос посетителя о состоянии здоровья Льва Николаевича ответила:

“В последнее время прибавил в теле, а то совсем был `голодный ИНДУС’”(22,с.253).

В какой-то степени заинтересованность Толстого Индией явилась следствием общего интереса российского общества к жизни страны древней мудрости, что отражено и в произведениях писателя: в “Анне Карениной” упомянут некий сэр Джон, который “рассказывал про ИНДЕЙСКУЮ жизнь очень интересно”(2-8,с.153);” был интересен своими рассказами об Америке, ИНДИИ” похожий англичанин в ”Воскресении”(2-13,с.440). Взаимный интерес двух великих народов имеет глубокие внутренние причины, не зависящие от геополитических реалий, экономических и культурных потребностей. И русский, и индийский тип национального характера отличает от меркантильного прагматизма Запада неудержимое стремление к духовным горизонтам. Толстой подчеркивал, что

“это не есть плачевная слабость одного периода русской жизни или даже вообще русского человека, а это громадная, новая, непонятная Европе, понятная ИНДЕЙЦУ сила”(2-18,с.772).

Европейское высокомерие и презрение к Востоку не имеет под собой оснований:

“У них [индусов] есть теперь все, что есть у нас; но зато у нас нет того, что есть у них” (12,с.126).

Исследователи не раз отмечали интерес Толстого к духовному фундаменту древнеиндийской цивилизации - Ведам. В частности, А.И.Шифман писал:

“Внимание русских писателей издавна привлекали древнеиндийская литература и народный эпос. Не прошел мимо них и Лев Толстой”(29,с.200).

Сохранилось немало документальных свидетельств, подтверждающих знакомство Толстого с ведической литературой. Девятого января 1873 года он внес в свою записную книжку перечень книг, которые планировал прочесть: Г.Персельвиль, “Страна Вед”; Д.А.Дюбуа, “Описание характера, поведения и обычаев народов Индии”; Джон Кэй, “История прогресса в Индии”; Х.Т.Кэльбрук, “Очерки религии и философии индусов”(1-48,с.101).

В начале 1884 г. Толстой переписывает в дневник: “Из Вед: “Будь они лошади, коровы, люди, слоны, все, что живет, ходит, плавает и летает, все, что даже не двигается, как деревья и травы, все это глаза разума. Все образовано разумом. Мир есть глаз разума, и разум его основа. Разум есть единое сущее. Человек, отдаваясь разуму и служению ему, спускается из этого мира в мир блаженный и свободный и становится бессмертным”" [ Ср.: "Смиренные мудрецы, благодаря истинному знанию, одними глазами видят ученого брахмана, корову, слона, собаку и собакоеда (неприкасаемого). Тот, чей ум установился в единообразии и равновесии, уже победил рождение и смерть. Он непогрешим, подобно Брахману, и потому уже пребывает в Нем" (Бхагавад-гита 5.18-19) ] (1-49,с.63). Толстой читал такие классические ведические тексты, как Рамаяна [В Яснополянской библиотеке до сих пор хранится двухтомное издание Рамаяны (на французском языке) с карандашными пометками Толстого.] и Махабхарата. Особенно хорошо писатель знал и любил квинтэссенцию Вед - Бхагавад-гиту. Она многократно упоминается в его дневниках и письмах, причем всегда с восторженными оценками. Посетивший Толстого в 1886 году В.М.Грибовский отметил, что хозяин “спокойно беседовал с гостями об основах индийской философии, с которой Лев Николаевич близко знаком по французским и английским источникам”(14,с.49). В свои сборники ”Мысли мудрых людей на каждый день”, “Для души”, “Круг чтения”, “На каждый день”, “Путь жизни” Толстой включил немало изречений из Пуран, Упанишад, Бхагавад-гиты, Махабхараты, Ману-смрити. Интерес к Ведам не иссякал у писателя никогда, но серьезно к углубленному изучению древней индийской философии он обратился в период своего духовного кризиса конца семидесятых - начала восьмидесятых годов в поисках ответов на волновавшие его вопросы о смысле жизни, о назначении человека.

В письме Н.Н.Страхову от 27 ноября 1877 года Толстой просит прислать в Ясную Поляну книги о религии, и среди них - патриарха западной индологии Макса Мюллера. Читая его “Essais sur l’histoire des religons” записывает:

“Сознание совершенного греха является одной из выдающихся черт религии Вед. Другая идея - это идея религии Шрадхи [На с.60 книги М.Мюллера, изданной в 1872 г. в Париже, сравнивается значение латинского слова "credo" (верую) с санскритским "шраддха"] “(1-48,с.348).

Впрочем, получив тридцать два года спустя от И.И.Горбунова книгу Макса Мюллера ”Шесть систем индийской философии”, Толстой сказал:

“Прочту, непременно прочту. Только горе, что он - ученый. Ох, эти ученые!”(22,с.213).

Согласно ведической духовной традиции, постичь, а тем более передать суть ведического знания может только ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ этой традиции. “Ни один ученый мира не способен перевести ведические мантры [гимны]. Понять смысл мантр могут только те, кто получил посвящение от авторитетного духовного учителя, вкладывающего в сердце ученика трансцендентное знание”. [Шрила Прабхупада, комментарий к 22-му стиху четвертой главы второй песни Шримад-Бхагаватам. В другом месте Шрила Прабхупада для разъяснения этого положения обращается к традиционной аналогии: "Человек, пытающийся понять учение Гиты, не будучи преданным, напоминает пчелу, лижущую снаружи банку с медом. Точно так же и тайный смысл Бхагавад-гиты может быть понятен только преданному и никому более, как утверждается в четвертой главе этой книги" (Бхагавад-гита 2.12, комментарий). Этот же сюжет есть и у Толстого: "Человеку принесли коробок с пищей, и он вместо того, чтобы раскрыть его и питаться, изучает коробок, не заглядывая внутрь его"(1-56,с.321)]

Показное глубокомыслие и многоречивость “ученых” не должны вводить в заблуждение: ”научный язык, это - желание скрыть свое незнание, точно так же, как литературный язык - желание скрыть то, что нечего сказать”(12,с.147).

У Толстого была возможность знакомиться с ведической философией в изложении ее представителей: в последние годы жизни обитателя Ясной Поляны значительную часть приходившей туда корреспонденции составляли письма и бандероли из Индии. Леонид Андреев вспоминал, что в апреле 1910 г. Толстой ”много раз подчеркивал свою связь с китайцами и индусами. Постоянная переписка и свидания с лучшими представителями этих народов укрепляют в нем давнее убеждение, что ex oriente - lux [ свет - с Востока (лат.) Многие книги по ведической философии, которые читал Толстой, имеют в своем названии слово "свет". Среди них - вышедший в 1910 г. перевод с санскрита "Лунный свет Санкья - истины" (Санкьячандрика). ] “(14,с.431).

В 1905 г. Толстой получил письмо от Баба Премананда Бхарати. Сурендранатх Мукхерджи, принявший санньясу под именем Премананд Бхарати - орисский последователь Шри Чайтаньи Махапрабху. В 1902 г. он отправился в Америку и с большим успехом читал лекции о Кришне в Нью-Йорке, Бостоне и других крупных городах. В Лос-Анджелосе им был основан вайшнавский храм и начато издание журнала “Свет Индии” (”The Light of India”), который он прислал Толстому вместе с письмом. По поручению отца Бхарати ответила Татьяна Львовна. Седьмого января 1907 Баба Бхарати отправил Толстому свою книгу “Шри Кришна. Господь Любви” [ Другая известная книга того-же автора - "Свет жизни" ] . В сопроводительном письме он выразил надежду, что мудрость и независимость суждений русского мыслителя позволят по достоинству оценить учение Кришны:

“В Лондоне, Нью-Йорке, Бостоне я встречал так называемых великих людей, ученых, писателей и философов. Но все они были в состоянии только повторить то, что думают другие… Ваши книги замечательны простотой подлинного мудреца”(29,с.220).

Толстой читал книгу не отрываясь несколько дней. В дневниках и записных книжках писателя имеется множество восхищенных отзывов о ней:

28.01.1907 - “Читал браминскую книгу”; 29.01.1907 - “Прекрасная история Кришны - читал”(1-56,с.181); 10.02.1907 - “За это время читал превосходную книгу Baba Baraty - Кришна”(1-56,с.10).

Шестнадцатого февраля 1907 г. Толстой отправил Бхарати большое письмо, в котором горячо одобрил его проповедническую деятельность:

“Дорогой брат. Мне так радостно обращаться к вам, потому что я живо ощущаю братское чувство к человеку, который так же далек от меня физически, как близок мне духовно. Я только что окончил читать вашу книгу “Кришна”, и нахожусь под сильным впечатлением. Я и ранее знал учение Кришны, но никогда не имел о нем такого ясного представления, какое получил по прочтении обеих частей вашей книги… Будем ли мы работать вместе? Ваш брат и, надеюсь, ваш соработник Лев Толстой” (1-77,с.35).

Баба Бхарати ответил Толстому подробным описанием особенностей проповеди философии Кришны в Америке и разъяснил некоторые аспекты вайшнавизма, вызывавшие у Толстого сомнения.